Корабли Рима

Аватара пользователя
Tiberius
Сообщения: 1783
Зарегистрирован: 24 июл 2019, 09:12

Корабли Рима

Сообщение Tiberius » 23 янв 2021, 08:04

Полибол (полуавтоматический стреломет)
Изображение

Аватара пользователя
Tiberius
Сообщения: 1783
Зарегистрирован: 24 июл 2019, 09:12

Корабли Рима

Сообщение Tiberius » 23 янв 2021, 08:05

Гарпакс (harpax). Вверху – гарпакс, общий вид. Внизу – наконечник гарпакса, раскрывшийся после пробития обшивки.
Изображение

Аватара пользователя
Tiberius
Сообщения: 1783
Зарегистрирован: 24 июл 2019, 09:12

Корабли Рима

Сообщение Tiberius » 23 янв 2021, 08:05

Таран (rostrum)
Изображение

Аватара пользователя
Tiberius
Сообщения: 1783
Зарегистрирован: 24 июл 2019, 09:12

Корабли Рима

Сообщение Tiberius » 23 янв 2021, 08:06

Ручной огнемет (слева) и огнеметный сифон (справа)
Изображение

Аватара пользователя
Tyrant
Сообщения: 3670
Зарегистрирован: 21 июл 2019, 14:45

Корабли Рима

Сообщение Tyrant » 29 янв 2021, 07:10

За три года до начала первой войны с Карфагеном римлянам стало очевидно, что необходимо строить флот. До того римляне использовали корабли, принадлежавшие союзным государствам Великой Греции и Этрурии. Но ни одно из них квинквиремы не использовало. В качестве образца римляне воспользовались карфагенским кораблем, который наскочил на скалу и был захвачен в самом начале войны. Так была создана первая римская флотилия, состоящая из 100 квинквирем и 20 трирем. Пока корабли строились, экипаж обучали гребле на суше. Эти первые суда оказались медлительными и неуклюжими; римляне осознали, что с карфагенскими мореходами им не тягаться. Чтобы уравновесить силы, они разработали абордажное приспособление: в носу корабля устанавливалось бревно, а на нем крепился перекидной мостик с подвешенным на нем длинным железным зубцом. Из-за сходства зубца с клювом матросы прозвали такое устройство «вороном» (corvus).

Перекидной мостик достигал 1,2 м в ширину и 11 м в длину, в то время как бревно, с которым он соединялся, было около 7 м высотой и 20 см толщиной. Мостик с каждой стороны оснащался ограждением высотой до колена и поднимался при помощи блока, укрепленного в верхнем конце бревна. При подходе к кораблю противника вплотную мостик выдвигался и падал на неприятельское судно, а зубец зацеплялся за палубу или борт, не давая противнику отойти. Воины устремлялись по мостику, краями щитов опираясь на заграждение и, таким образом, обеспечивая себе надежную защиту. Это устройство превратило сражение на море в рукопашную битву, из которой великолепно натренированные римские воины неизменно выходили с победой.

Хотя благодаря «ворону» первые сражения на море римляне выиграли, однако корабли их стали еще менее пригодными для плавания, нежели прежде; возможно, именно поэтому шторма и непогода обернулись для римлян потерями столь катастрофическими. После первой войны с Карфагеном «ворон» не упоминается ни разу, и впредь потери Рима никогда не бывали настолько внушительны.

Помимо квинквирем, римляне построили также два «шестирядных» корабля, которые использовались в качестве флагманов. Скорее всего это были очень большого размера квинквиремы с тремя ярусами весел, по два гребца на весло.

При вторжении в Африку в 256 г. римляне выстроили свои корабли в четыре линии, поименовав каждую соответственно первым, вторым, третьим и четвертым легионами. Первые две линии, каждая — во главе с «шестирядным», образовали клин с небольшим зазором в центре. Третья линия стала основанием треугольника. За третьей линией разместились транспортные суда, перевозившие лошадей, а позади них — четвертая линия кораблей, что частично охватывала оба фланга. Эту четвертую колонну римляне не без оригинальности назвали триарии (triarii). В древние времена, когда флот отплывал от берегов, ему неизменно предшествовали суда более легкие, выполняя роль разведчиков. Каждый корабль вел на буксире за кормой четырехвесельную шлюпку.

Впервые за всю свою историю Рим спустил на воду флот настолько огромный: 330 палубных военных кораблей. И несмотря на то что шторма и непогода отнимали у римлян флотилию за флотилией, Рим упрямо не отступался — до тех пор, пока не отвоевал у Карфагена власть над морем. Карфагенский флот, потерпев сокрушительное поражение в первую войну от подобного унижения так и не оправился. В ходе войны с Ганнибалом карфагенский флот предпочитал не вступать в столкновение с римским, даже обладая численным превосходством. Точно так же вел себя и Филипп. В начале лета 216 г. он вывел в Адриатическое море флотилию в 100 либурн, но повернул вспять и обратился в беспорядочное бегство, едва римляне выслали против него 10 квинквирем.

Вторую войну с Карфагеном Рим начал с 220 кораблями, не подвергаясь ни малейшему риску утратить контроль над морем. На протяжении первой половины II в. до н.э. Рим сохранял в своем ведении значительное число кораблей, но после разгрома военно-морских сил Родоса и Сирии римляне сочли, что содержать флот нет смысла, поскольку в Средиземноморье царит мир. С этого момента Рим почти всецело полагается на восточные греческие государства, снабжающие его и кораблями, и экипажами по необходимости. Этот общий упадок военно-морской мощи способствовал возникновению пиратства. К первой половине I в. до н.э. восточный берег терроризировали сицилийские пираты, а в 70—68 гг. морские разбойники разорили побережье Италии, затопили консульский флот под Остией и захватили двоих преторов вместе с их ликторами. После этого Помпей искоренил пиратство, и в Средиземноморье вновь воцарился мир. Те 200 кораблей, с помощью которых Помпей осуществил свою миссию, очевидно, были предоставлены греческими государствами. В ходе гражданских войн флотилии, точно так же как и легионы, умножились в числе настолько, что после битвы при Актии в 31 г. до н.э. Август остался при 700 кораблях или около того. Хотя Антоний располагал огромными кораблями вплоть до «десятирядных», Август предусмотрительно предпочитал суда, не превышающие размерами «шестирядного», каковой использовал в качестве флагмана. Очень может быть, что на барельефе из Пренесты изображен именно этот корабль.
П. Коннолли
Изображение

Аватара пользователя
YourShadow
Сообщения: 1766
Зарегистрирован: 24 июл 2019, 14:52

Корабли Рима

Сообщение YourShadow » 29 янв 2021, 21:25

Флот Римской империи

Октавий использовал эти корабли в качестве основы для регулярного флота, каковой, в силу происхождения, соответствовал греческому образцу. Будь этот регулярный флот создан двумя столетиями раньше, он бы походил на карфагенский. Капитаны назывались триерархами, точно так же, как командиры греческих трирем. Поскольку флотилии были иноземного происхождения, организовывались они не по образцу легионов, но как вспомогательные соединения иностранных наемников, и в силу этой причины оставались на положении низшего рода войск.

Август основал три постоянные военно-морские базы: одну — под Форумом Юлия (ныне Фрежюс) близ Массилии, для контроля за Галлией и Испанией, вторую — на мысе Мизены в северной оконечности Неаполитанской бухты, откуда просматривался юго-запад, и третью — в Равенне, для контроля за Адриатикой. Но флот Форума Юлия очень скоро вытеснили италийские корабли, а сама гавань постепенно пришла в упадок.

Италийскими флотилиями командовали префекты (praefecti), получавшие приказы от императора, а не от сената. Свидетельств тому, что на кораблях использовали труд рабов, нет, идет ли речь о республике или об империи. Матросы одновременно являлись и солдатами и немало этим гордились. Флотилии были организованы примерно по тому же принципу, что и иностранные наемные войска. Матросы служили 26 лет и, по увольнении из армии, получали римское гражданство. Абордажная команда, тоже наемники, по образцу леионеров подразделялись на центурии, командовали которыми центурионы и их помощники. На заре истории империи на побережьях Сирии и Египта были созданы местные флотилии. Имелись также вспомогательные флотилии на Черном море, в проливе Ла-Манш, на Дунае и Рейне.

П.Коннолли
#история #античность #военное_дело
Изображение

Аватара пользователя
Бобур
Сообщения: 57
Зарегистрирован: 12 окт 2020, 07:34

Корабли Рима

Сообщение Бобур » 31 янв 2021, 10:13

Корабли военно-морского флота древнего Рима

Римское кораблестроение всецело находилось в русле общей средиземноморской традиции. Как показывает анализ письменных источников, а также многочисленных материальных свидетельств — рельефов, мозаик и т. д., — типы кораблей, применявшиеся римлянами в ходе боевых действий и транспортных операций, по своей конструкции принципиально не отличались от аналогичных типов кораблей Греции и эллинистических государств Малой Азии. Огромное влияние на становление римского боевого флота оказало карфагенское (т. е. финикийское и переднеазиатское по своей сути) судостроение. Карфаген не только стал самой существенной угрозой Риму в момент его выхода на международную арену, но и способствовал бурному прогрессу, вернее, самому возникновению римского военного судостроения. Не копируя в точности пуническую традицию, римляне, оттолкнувшись от нее, не могли не перенять многих конструктивных особенностей, ей свойственных. Карфаген был главным соперником на суше и море, поэтому при строительстве флота было необходимо учитывать именно его характеристики для успешного противодействия — лучшее перенималось, несовершенное, если удавалось, старались улучшить. Вместе с тем сама Италия располагала немалым числом племен, у которых существовало развитое судостроение. На их фоне выделялись этруски, действительно придавшие определенный импульс совершенствованию римских судостроительных навыков.

Печально и, быть может, до боли обидно, но это неоспоримый факт: ранняя история римского торгового и военного судостроения покрыта мраком, который порой слегка рассеивается исключительно благодаря тем или иным случайным находкам, в основном на дне морском. Однако степень этого рассеивания все же остается досадно низкой. Одна из самых главных интриг — располагали ли римляне боевым флотом до Первой Пунической войны? Судя по всему — нет. У них просто не было такой задачи. Можно спорить и приводить аргументы за и против этого мнения, но главным останется факт — все источники указывают на определенную степень растерянности римлян в самом начале войны, когда они всерьез осознали необходимость строительства не просто нескольких боевых кораблей, а целого военного флота. Очевидно, эта растерянность не была следствием некой природной и врожденной осторожности римлян — уж как раз этим они никогда не отличались. Так что, без сомнения, отцы-сенаторы и римские военачальники были до этого знакомы с боевыми кораблями — хотя бы на примере их греческих союзников, живших в двух шагах от Вечного города — но степень этого знакомства была весьма поверхностной. Скажем, в качестве аналогии можно привести такой пример. Некий генерал, еще помнивший свои лейтенантские годы где-нибудь под Седаном, на старости лет, присутствуя на тактических занятиях танкового подразделения году этак в 1917, в принципе, мог восторгаться мощью машин и даже согласно кивать, когда ему объясняли все выгоды их использования, однако решительно все, что было связано с устройством, характеристиками и спецификой боевого применения этих забавных штуковин, для него продолжало, несомненно, оставаться великой загадкой, решать которую он даже не пытался. Возможно, какие-то грани мировосприятия этого условного генерала были вполне свойственны и римским командирам на переломе истории их государства. В идеале, конечно, было бы просто «напрячь» союзников и пользоваться их кораблями, экипажами, кормчими, штурманами и т. п. Собственно, вначале так и поступали. Тонкостей и времени перехода на использование преимущественно собственных сил мы не узнаем никогда — и это уже совершенно точно. Но ясно, что отказ от использования сил союзников затянулся даже не на десятилетия, а на века. Еще в гражданских войнах активно применялись корабли «импортной» постройки, которые заимствовали у подконтрольных народов и государств. Но, параллельно с этим, массово и качественно строили свои собственные корабли. Практика эта тихо изжила себя лишь во времена Империи — с изменением политической ситуации и статуса бывших союзников.

В общем-то, вопрос так остро и не стоял. То, что римский торговый флот существовал с весьма давних времен, не может быть подвергнуто сомнению. Иначе, собственно, вряд ли бы возникли Пунические войны, а Карфаген пришлось бы перепахивать и посыпать солью какому-то иному племени, но никак не латинянам. Римские торговые корабли бороздили Средиземное море задолго до того, как в Сенате оформилось желание твердой ногою встать на Сицилии. Эти корабли были своими, что принципиально важно. Собственно, торговый корабль в те времена отличался от боевого обводами корпуса, рядом конструктивных особенностей и предназначением. Общие размерения и, если угодно, степень сложности всего сооружения были вполне сопоставимы. Именно поэтому знаменитая фраза Т. Моммзена о том, что строительство боевого флота в начале Пунических войн было подобно строительству линейного флота государством, имевшим ранее лишь легкий флот, вызывает некоторое недоумение и, в любом случае, неприятие. Никакого качественного скачка не требовалось. Нужно было освоить и поставить на поток иную конструкцию — естественно, несколько изменив собственные традиции, мышление и, главное, получив образец. Именно это и произошло после того, как сел на мель знаменитый корабль карфагенян, послуживший римлянам своего рода прототипом и толчком для развития собственной инженерной фантазии.

Однако это судно, конечно же, не стало откровением и истиной в последней инстанции. Вокруг римлян было куда как более талантливых и однозначно более лояльных, чем карфагеняне, италийских греков. Украсть или скопировать у них технологию строительства боевого корабля было совсем несложно, а лицензий и авторского права в те времена, к счастью, не существовало и в помине. Но римлянам был нужен именно карфагенский корабль, ибо именно с такими судами они намеревались вести тяжелую и кровавую войну. И все-таки новые римские суда не были ни зеркальной копией, ни раболепным подражанием карфагенскому трофею. Источники неоднократно подчеркивают, что на протяжение всей войны среднестатистический римский корабль оставался более тяжелым, медленным и менее маневренным. Это могло происходить в двух случаях. Во-первых, можно было действительно скопировать внешние обводы судна, но нарушить целый ряд технологических правил и ноу-хау, например, набрать корпус не из гнутых деталей набора, а из составных — сколоченных из нескольких частей. Как известно, в поздней Византии примерно в этом и заключалась деградация судостроительной традиции. В результате корпус как раз получился бы более тяжелым и менее прочным. Конечно, такая возможность не исключена, но все же кажется более вероятным, что римляне изначально замыслили применение своего изобретения в виде абордажного мостика. В этом контексте большая пассажировместимость судна была гораздо предпочтительнее, нежели его легкость на ходу — собственно, карфагеняне вначале и не собирались уклоняться от схваток, а сами шли на римские «вороны». Именно поэтому придавать такое уж большое значение акту исследования римскими флотскими инженерами и судостроителями трофейного корабля вряд ли стоит — хотя, конечно, и игнорировать его нельзя, как и любой иной исторический факт. Гораздо более важным было тщательное исследование матчасти противника с выявлением ее сильных и слабых сторон, а заимствования, безусловно, имели уже второстепенное значение. А идея возить на корабле значительную массу морпехов и высаживать их — с изрядным, надо отметить, удобством — непосредственно на палубу вражеского судна, конечно, была гениальной — как раз из разряда тех, за которые человечество преклоняется перед древними римлянами.

Как уже указывалось, римляне в конструировании своих судов ориентировались на достижения в первую очередь греческой, этрусской и карфагенской традиций. Источником при реконструкции и исследовании трансформации конкретного облика римских кораблей на протяжении как минимум 800 лет являются как многочисленные тексты античных авторов, так и целый ряд изобразительных источников, а также относительно немногочисленные археологические находки. Наряду с тем, что информация внешне кажется достаточно обильной, стоит отметить, что в основном мы по-прежнему знакомы лишь с внешним обликом римских кораблей. То, что творилось внутри них и прежде всего то, как был устроен и оборудован боевой корабль, все еще остается в значительной степени результатом более или менее обоснованных домыслов, гипотез, предположений и аналогий. Однако многое все-таки ясно.

История римского кораблестроения знала три основных периода. Первый из них связан с эпохой Первой и Второй Пунических войн, второй — с периодом от начала Восточных войн до битвы при Акции, а третий наступил в основном после нее и продолжался уже до полного заката Римской Империи.

Первый период достаточно легко определим — в его рамках осуществлялась массовая постройка больших серий однотипных кораблей с применением стандартизации и вполне поточного производства. Это крупносерийное кораблестроение было всецело детерминировано конкретной военно-исторической обстановкой, которой точно так же определялись и базовые типы кораблей. Сходившие сотнями с верфей Остии и ряда городов Италии и Сицилии суда почти все принадлежали к классу квинкверем или трирем. Не будет преувеличением сказать, что на долю первых приходилось не менее двух третей общего количества спущенных кораблей, а на долю вторых — более половины оставшихся бортов. Легкие суда, совершенно необходимые для патрульной, посыльной, разведывательной службы, преследования противника и других целей, несомненно, строились, но здесь необходимо учитывать одно очень важное обстоятельство. Легкий флот нес в этих войнах символические потери. Львиная доля таковых приходилась у обеих сторон на квинкверемы, оставлявшие далеко позади по этому показателю триремы. Поэтому оборот материальной части и потребность в ее обновлении в секторе легкого флота были гораздо ниже и менее интенсивными.

Второй период характеризовался тем, что римляне, измотанные противостоянием с Карфагеном, вначале предпочитали использовать корабли восточных союзников — преимущественно Родоса. Резко снизилось как количество кораблей, единовременно стоящих на вооружении, так и число вновь вводимых в эксплуатацию судов. Принцип действовал такой, что корабли в основном служили «на износ», а новые программы осуществлялись по случаю, для решения конкретной боевой задачи в рамках планировавшейся стратегической операции. Вначале принципиальной разницы с предшествующим временем в наиболее популярных классах кораблей вроде бы не было, однако постепенно стали происходить определенные изменения, выразившиеся в постепенном увеличении размеров судов и их водоизмещения. Здесь действовали две причины: знакомство с эллинистическими кораблями и осознание того факта, что большее количество морских пехотинцев и большая высота борта откровенно способствуют одержанию победы над противником.

Апофеозом этого процесса стали сражения Агриппы при Навлохе и Агриппы и Октавиана при Акции. Последний бой, правда, не слишком продемонстрировал очевидные и неоспоримые преимущества легких классов кораблей над сверхтяжелыми. Останься у Империи морские враги или продолжись гражданские войны — быть может, гонка морских вооружений сделала бы еще виток-другой (хотя, кажется, дальше было уже некуда). Но врагов не осталось — и наступило время либурн, т. е. собственно третий период. В его рамках средние корабли, конечно, строились и эксплуатировались, но уже не были ни костяком флота, ни его главной силой. Наступило время, когда флот выполнял преимущественно полицейские функции.

Преемственность традиций опыта судостроения обеспечивалась тем, что корабли имели весьма длительный срок службы. При грамотном обращении и уходе, хранясь на берегу, корабль мог находиться в строю до 50 лет и более. Большинство кораблей Первой Пунической войны благополучно дотянули до Второй и верой и правдой служили своим экипажам и Риму еще не один год.

Римские боевые суда реализовывали общеантичную концепцию многовесельного и часто многоярусного судна. В отличие от транспортных кораблей, которые чаще всего имели только парусный движитель и при штиле теряли ход (их приходилось брать на буксир), военные корабли располагали комбинированной системой привода — у них были и весла, и мачты с парусами. Если ранние суда были по размерам и формам, в принципе, идентичны греческим, то постепенно размерения кораблей увеличиваются.

Согласно римской традиции для определения боевых кораблей применялся термин naves longae, т. е. буквально «длинный корабль» (сравни полностью идентичный скандинавский термин langskipp эпохи виикнгов). Это объяснялось тем, что рано или поздно все древние народы приходили к эмпирическому открытию того факта, что скорость хода — важнейший в большинстве случаев показатель боевого судна — всецело определяется как гидродинамической культурой изготовления подводной части корпуса, так и относительными размерениями корпуса. Уже гомеровские греки знали, что показатель отношения длины корпуса по ватерлинии к его ширине должен был быть не менее, чем 1:6, а, в идеале достигать пропорции 1:10 и даже 1:12. Естественно, это отражалось на остойчивости судна, но придавало его бегу ту самую восхитительную стремительность, которой так гордились сами мореходы.

Как антипод боевых, транспортники именовались naves rotundae, т. е. в буквальном смысле «круглые корабли», или naves onerariae — в основном парусные, с обширным трюмом (alveus). Они действительно были короче и шире (как и их скандинавские собратья) — соотношение длины и ширины обычно составляло 4:1 — и, проигрывая в скорости, были куда как лучше в смысле грузоподъемности и устойчивости на волне.

Регулярно в источниках встречается подразделение на крытые и открытые боевые корабли. Первые — так называемые naves constratae, как правило, представляли собой основную массу боевых флотов, располагая палубой, перекрывавшей внутренние помещения судна. Они были главной ударной силой, потому что именно в них реализовывалась концепция полноценного боевого судна новой эпохи. Симптоматично, что Полибий, например, упоминая численный состав флотов, обычно указывает, что среди кораблей было столько-то «закрытых» (вернее, «крытых»), т.е. собственно палубных, число остальных точно не указывается. Легкие «открытые» корабли (naves apertae), без палубы, в принципе имели не более двух рядов весел, в подавляющем большинстве случаев — лишь один. Это, собственно, и были легкие силы флота.

Столь же регулярно, особенно в период Пунических войн, упоминаются naves rostrae (корабли с рострами, т.е. таранами). Это указывает — вполне определенно — на то, что уже в этот период римляне строили корабли, принципиально не имевшие таранов и не предназначенные для «классического» (в понимании греков, например) морского боя. Поскольку с течением времени роль таранного боя неумолимо снижалась, уменьшается и количество упоминаний о таком классе кораблей, в отдельных источниках просто сходя на нет.

Как известно, основным принципом классификации античных кораблей — как в источниках, так и в современной литературе — является распределение их по классам в соответствии с количеством рядов весел. Полный хаос и путаница, которые существуют в этом вопросе, вполне объясняются вышеупомянутым отсутствием надежных и непротиворечивых данных о внутреннем устройстве античных судов. Классическим примером является целый ряд переводов античных авторов на русский язык, где одни и те же корабли именуются то «пятирядниками», то «пятипалубниками», то «судами с пятью рядами весел», то «пентерами», то «квинкверемами». Если два последних наименования еще можно принять как буквальные передачи греческих и латинских терминов, то с остальными просто невозможно адекватно работать при анализе. Причем если для переводов, сделанных в XIX в., это еще как-то простительно — все-таки историки и тем более филологи в ту эпоху мало интересовались конкретикой военного дела, предпочитая вполне дилетантские «обходы» острых углов текста, — то для нашего времени это буквально не лезет ни в какие ворота.

Дело в том, что безусловные лидеры по упоминаемости — квинкверемы и триремы — еще могут быть восприняты буквально (да и то только в части триремы).
Источник
Изображение

Аватара пользователя
Сигарл
Сообщения: 1797
Зарегистрирован: 22 июл 2019, 21:04

Корабли Рима

Сообщение Сигарл » 31 янв 2021, 20:38

Мизенский флот. Самый значимый из всех римских флотов.

Мизенский флот был создан Октавианом Августом и просуществовал вплоть да падения Западной Римской империи. Мизенский флот был самым значимым из всех постоянных римских флотов. В начале 39 года до н. э. Октавиан впервые разделил свой флот на две эскадры, каждая из которых имела своего префекта. Учреждение флотов Мизена и Равенны следовало этому прецеденту. Как показала практика, объединение на постоянной основе двух групп кораблей, действующих в разных акваториях, неэффективно. Об объединённом командовании ничего не известно даже в III веке, когда оба италийских флота подолгу находились в Восточном Средиземноморье. При Августе и Тиберии префекты назначались из числа представителей сословия всадников и привлекались непосредственно из армии, поскольку ещё не была разработана схема карьерного продвижения, которая позднее связала военные и гражданские должности в единую иерархию.

Первые шаги в направлении интеграции военных и гражданских кадров имперской администрации были сделаны при Клавдии. Префект флота был поставлен в один ряд с финансовыми чиновниками, известными как прокураторы. Звание префекта теперь звучало как procurator Augusti et praefectus classis («прокуратор Августа и префект флота»). Видимый результат этой перемены — появление императорских вольноотпущенников, которые не имели опыта военной службы, хотя использование вольноотпущенников в качестве прокураторов было распространено со времени Августа. Под влиянием 50-летнего мира, установившегося в Средиземноморье, Клавдий изменил должность префекта флота с чисто военной на полуадминистративную. Ошибочность этого решения проявилась в период гражданских войн 68—69 годов, которые продемонстрировали стратегическое значение флота.

Веспасиан изъял прибавление «procurator Augusti» из названия должности префекта, тем самым навсегда отстранив от неё вольноотпущенников. Должности префектов флотов стали одними из самых влиятельных в имперской администрации. Префект Мизенского флота по статусу стоял выше всех всадников-прокураторов сразу за высокими должностями префектов города, анноны и Египта. Минимум три командующих флотом после Веспасиана затем становились префектами претория. Другие занимали должности должности префекта вигилов и rationibus. С появлением почётных титулов в конце II века префект Мизенского флота (и, вероятно, Равеннского), наряду с префектами города, анноны и Египта, становится vir perfectissimus («превосходнейший муж»), рангом ниже префекта претория, который носил титул «vir eminentissimus» («наиболее выдающийся муж»). Со времени правления Веспасиана должности префектов италийских флотов — это верхние ступени в карьере всадника.

Срок занятия должности префектом флота не был чётко определён. По крайней мере, он значительно разнился от префекта к префекту. Юлий Фронтон, возможно, командовал Мизенским флотом десять лет, в то время как Луций Юлий Вегилий Грат Юлиан, стремительно поднявшийся на должность префекта претория, служил год префектом Равеннского флота и ещё один год префектом Мизенского флота. Исследование надписей позволяет сделать вывод, что префекты II века обычно служили четыре—пять лет. В I веке префектами неизменно были италики по рождению; в 134 году префектом Равеннского флота, а затем и Мизенского был уроженец Бетики. Однако всадническое сословие давало наибольшее число префектов даже в конце II столетия.

Префект был адмиралом своего флота; когда весь флот или большая его часть вызывались со своей базы, префект, по-видимому, сопровождал свои корабли. Для командования небольшими отрядами кораблей привлекались подчинённые с опытом службы на море. Не отмечено триумфальных наград для какого-либо префекта, поскольку вместе с исчезновением морских сражений исчезли и морские победы. Экстраординарные задачи, такие как перевозка императоров, наместников или переброска войск во время войны, выполнялись по прямому императорскому приказу. Рутинные же вопросы оставлялись на усмотрение самого префекта. В непосредственные обязанности префекта входило надлежащее содержание порта с его ремонтной базой, казармами, складами, поддержание боеготовности кораблей и экипажей, снабжение. Однако непосредственным выделением средств и надзором за их расходованием занималось отдельное ведомство — фиск; казначеями и счетоводами были рабы императора, хотя последним могли помогать представители администрации префекта.
Префекты флотов стремились распространить свою власть на окружающие территории. В Мизене префект располагал юрисдикцией даже за пределами лагеря. В конце II века отмечен случай, когда заместитель префекта Альфений Сенецион выступал в роли судьи по гражданскому делу.

Мизенский флот был организован аналогично вспомогательным подразделениям римской армии, комплектуемым из провинциалов, а не римских граждан или италиков. Численность личного состава Мизенского флота при Нероне превышала 10 000 человек. Анализ надписей на надгробиях позволяет говорить о том, что в нём сильно преобладали уроженцы восточных провинций империи. По результатам изучения 231 надгробия (большинство из которых приходится на период 71—211 годов) 69 моряков (30%) оказались выходцами из Египта, Сирии, Крита и Киренаики, 65 (28%) — из северной части Балканского полуострова, 54 (23%) — из Малой Азии и только 44 (19%) — из западных провинций. Срок службы первоначально составлял 26 лет, а в III веке был увеличен до 28; по окончании службы морякам предоставлялось римское гражданство. Размер жалованья рядовых моряков преторианских флотов сильно уступал легионерскому, не говоря уже о «настоящих» преторианцах, однако вдвое превышал жалованье пехотинцев вспомогательных частей и моряков флотов провинциальных.

Согласно сохранившимся надписям, моряки, как правило, именовали себя «воинами» (milites), а не «матросами» (nautae). Аналогично армейским вспомогательным подразделениям имелись нестроевые и младшие офицеры на полуторном или двойном жаловании: врачи (medici), оружейники (armorum custodes), трубачи (cornicines, tubicines, bucinatores), знаменосцы (signiferi, vexilarii), писцы и другой штабной персонал (scribae, adiutores, librarii, beneficiarii), строевые командиры (tesserarii, suboptiones, optiones). Наряду с этим существовали должности, заимствованные из флотов греческих и эллинистических государств: ремонтники (fabri), парусная команда (velarii), интенданты (nauphylaces), надсмотрщики за гребцами (celeustae, pausarii) и кормчие (gubernatores). Капитаны кораблей назывались на греческий манер триерархами (trierarchus), командующие эскадрами — навархами (nauarchus), старший из которых именовался первым навархом (nauarchus princeps). Эти офицеры по рангу были равны центурионам вспомогательных войск, а некоторыми источниками прямо называются флотскими центурионами (centuriones classiarii).

Моряки Мизенского флота выполняли и ряд небоевых задач: перевозили императора, членов его семьи и высших сановников, служили правительственными курьерами, участвовали в организации навмахий и управлялись с огромным тентом, предназначенным для защиты от солнца зрителей в Колизее. Для их размещения в третьем округе Рима, неподалёку от главной арены империи, были выстроены специальные казармы — castra Misenatiumrunl. Клавдий поручил префекту Мизенского флота Тиберию Юлию Оптату Понциану завезти в Тирренское море ценную промысловую рыбу — скара, которая до того встречалась только в Восточном Средиземноморье. Большое количество рыбы, привезённое в специальных судах-садках, было выпущено в море между Остией и побережьем Кампании, причём в течение пяти лет после этого добыча скара запрещалась (случайно выловленных рыб предписывалось отпускать). Если верить Светонию, Вителлий, отличавшийся обжорством, рассылал корабли по всему Средиземноморью для доставки к его столу редких яств.

Вегеций, рассказывая про организацию римского флота, сообщает о том, что «у Мизенского мыса и в Равенне стояло по легиону с флотом, чтобы быть близко на случай защиты города, чтобы, когда того потребуют обстоятельства, без замедления, без объездов они могли двинуться на кораблях во все части света» и что под начальством обоих префектов «было по десяти трибунов, командовавших отдельными когортами».

Наиболее массовый тип кораблей эпохи поздней республики — квинквирема — утратил ведущую роль после битвы при Акции, но продолжал использоваться в небольших количествах в италийских флотах. Бо́льшую часть флота теперь составляли триремы, конструктивно почти не изменившиеся за несколько столетий. Другим применявшимся типом судов стали более лёгкие и быстроходные либурны. В дошедших до нас латинских надписях сохранились нескольких десятков наименований кораблей Мизенского флота. Среди них преобладают имена божеств римского пантеона и мифологических героев, названия крупных рек, встречается и греческое влияние.
Источник

Аватара пользователя
YourShadow
Сообщения: 1766
Зарегистрирован: 24 июл 2019, 14:52

Корабли Рима

Сообщение YourShadow » 07 фев 2021, 09:28

Равеннский флот. Второй по значимости флот Рима.

Приблизительное время создания Равеннского флота определяется на основе упоминания в трудах современников канала, построенного Августом для соединения нового порта с Падом. Канал упоминается Вальгием Руфом в его элегиях. О нём было известно и Витрувию. Поскольку Руф сочинял свои стихи в первой декаде принципата Августа, а Витрувий писал свои труды, вероятно, между 25 и 23 годами до н. э., сооружение канала началось как минимум в 20-х годах до н. э. Это позволяет предположить, что и флот был создан в это время.
Во время боспорско-римского конфликта 45—49 годов на кораблях Равеннского флота на Боспор были переброшены подразделения из состава VIII Августова легиона под командованием Авла Дидия Галла— наместника Мёзии. Вообще корабли Равеннского флота неоднократно вводились в акваторию Чёрного моря и использовались для переброски войск, демонстрации силы и рассыльной и дипломатической службы.

Моряки Равеннского флота приняли активное участие в событиях года четырёх императоров. После победы над Отоном Вителлий объединил оба италийских флота под командованием Секста Луцилия Басса. Однако флоты, ранее преданные Отону, а теперь агитируемые сторонниками нового претендента на власть — Веспасиана — лишь внешне сохраняли лояльность и при первой возможности перешли, включая префекта, на сторону противника. Тацит связывает это, помимо преданности памяти Отона, с тем, что равеннские моряки были родом из Далмации и Паннонии, поддерживающих Веспасиана. Моряки Равенны, которые заставили полководца Веспасиана Антония Прима включить их в сухопутные войска после второй битвы при Бедриаке (статус легионера был выше, чем у моряка, и давал право на немедленное получение римского гражданства), получили официальное оформление решением Веспасиана от 7 марта 70 года в качестве II Вспомогательного легиона.

Веспасиан отмечал большой вклад флота в его победу. Достаточно сказать, что на монеты, отчеканенные в начале 70-х годов, помимо имени нового императора была нанесена надпись «Victoria Navalis» («морская Виктория», или «морская победа»). 5 апреля 71 года ветераны Равеннского флота получили отставку и были наделены землёй в Паннонии. В том же году император присвоил обоим италийским флотам почётное наименование «praetoria», которое поставило их в один ряд с преторианскими когортами в качестве стражей безопасности императора, и «pia vindex».
Некоторые части Равеннского флота, вероятно, принимали участие в парфянском походе Траяна или в кампании Луция Вера. Существует предположение, что на колонне Траяна изображена отправка войск из порта Классис на вторую войну с даками, хотя согласно альтернативным версиям это могут быть Брундизий или Анкона.

В следующую большую гражданскую войну Равеннский флот, несмотря на попытки купившего верховную власть у преторианцев Дидия Юлиана добиться его лояльности, перешёл на сторону Септимия Севера (в «Истории Августов» используется формулировка «Север захватил Равеннский флот»), когда тот вступил на территорию Италии и двинулся по тому же маршруту, что и Антоний Прим более столетия назад. Равеннский флот участвовал в кампании Севера против другого претендента на престол — Песценния Нигера, перебрасывая легионы на восток. В течение следующих нескольких десятилетий он выполнял аналогичные задачи в ходе римско-персидских войн.

Равеннский флот сопровождал Каракаллу в походе на Восток в 214–217 годах. В Геллеспонте императорская галера затонула, а Каракаллу спас неназванный префект флота. Это событие было отмечено на монетах, где вместе с императором был изображён Серапис, вмешательству которого приписывалось спасение.
Когда в 269 году готы крупными силами, включая большое количество кораблей, напали на Балканский полуостров и Малую Азию, римский флот, вышедший из восточных портов империи, соединившись с Равеннским, атаковал их и разгромил в нескольких сражениях. Вторжение повторилось в 275 году, и готы вновь были разгромлены с участием Равеннского флота.

В 324 году корабли флота приняли участие в кампании Константина против Лициния, включая решающую битву при Геллеспонте. Равеннский флот, по-видимому, существовал в течение всего IV столетия, поскольку он упоминается в «Notitia Dignitatum», датируемой концом IV — началом V века. Но он утратил звание преторианского, когда Рим перестал быть столицей единой ещё империи.
Зосим сообщает, что в 410 году император Гонорий намеревался бежать из Равенны (сменившей Рим в качестве столицы Западной Римской империи) при приближении готов Алариха, «собрав для этих целей множество кораблей в равеннской бухте» — возможно, речь идёт именно о Равеннском флоте.
В VI веке, когда Византия отвоевала часть Италии у варваров, в Равенне, возможно, была воссоздана небольшая военная флотилия.

Октавиан использовал Равенну в качестве базы флота как минимум с 39 года до н. э. На восточном побережье Апеннинского полуострова никакой другой порт не обладал равным стратегическим значением. Отсюда было удобно держать под контролем побережье Далмации, в предшествующие века не раз становившееся прибежищем пиратов. В район Равенны вели две большие дороги: Фламиниева из Рима и Эмилиева с севера Италии. Порт представлял собой отличную базу снабжения во время ведения войны во внутренних районах Восточной Адриатики, в которые Октавиан уже вторгался в 35—34 годах до н. э. Хотя гражданские войны и укрепление Октавианом единоличной власти приостановили дальнейшее римское продвижение до 15 года до н. э., создание флота в Равенне, возможно, предваряло осуществление плана основателя империи по экспансии на Дунай.

Новый военно-морской порт был построен на лагуне примерно в 3 км от самой Равенны и был оборудован молами, маяком и казармами. Чтобы связать этот порт — Классис, как его назвали со временем, — с Равенной и южным рукавом Пада, устье которого в это время было почти непроходимо для судов, был прорыт большой канал. Возможно, строительство канала началось ещё до битвы при Акции, хотя впервые он упоминается в трудах современников в 20-х годах до н. э. В период расцвета империи судоходность канала поддерживали, однако уже в раннее Средневековье Пад настолько занёс его илом, что сегодня для реконструкции порта приходится опираться исключительно на античные источники. Как сообщает Иордан со ссылкой на других авторов, к его времени на месте порта, «способного, как некогда полагали, принять для безопаснейшей стоянки флот из двухсот пятидесяти кораблей» располагался «обширнейший сад, полный деревьев».

Благодаря каналу флот мог действовать вверх по течению Пада (который, исключая устье, был судоходен до Плаценции или даже до Турина) прикрывая Италию от возможного вторжения. Стратегическая значимость этой позиции стала очевидна во время гражданских войн 68—69 годов н. э. От нападения с суши город и порт были хорошо защищены окружающими болотами, что доказывает позднейший, византийский период истории Равенны. Очень значимым для поддержания боеготовности флота было то, что из близлежащих горных лесов поступала древесина для кораблестроения, особенно лиственница.
Со времени первых императоров Равенна была процветающим муниципием, хотя полномочия местных властей, видимо, были так ограничены присутствием префекта флота, что там обнаруживаются только должностные лица, более соответствующие какой-нибудь vicus (деревне). Поблизости не было других крупных городов, и большинство моряков и членов их семей проживали в Равенне или Классисе.

Дополнительными стоянками флота на Адриатике были Аквилея (как минимум в IV веке) — средоточие дорожной сети этого региона и наиболее процветающий торговый порт в северной части моря — и Салона: операции на сильно изрезанном побережье Далмации требовали военно-морскую базу ближе, чем Равенна. В Салоне обнаружены относящиеся к флоту надписи, одна из которых датируется периодом до 71 года н. э. В начале I века какой-то флот, вероятно, Равеннский, располагал кораблями в Брундизии «ad usus commeantium illo mari», то есть для транспортировки сановников в Диррахий и обратно. Когда в Иллирии были построены дороги и наладилось сообщение между западным побережьем Италии и восточными провинциями, этот отряд кораблей расформировали.

В других морях Равеннcкий флот главным образом играл вспомогательную роль по отношению к Мизенскому. В Эгейском море главной базой «подскока» кораблей Равеннского флота (как и Мизенского) был Пирей. Есть и эпиграфические свидетельства из Западного Средиземноморья. Захоронение одного моряка обнаружено в Испании. Могильные плиты другим усеивают западное побережье Италии в Луне, Остии, Мизене и особенно Центумцеллах. Этот последний порт, возможно, служил после 100 года н. э. стоянкой для кораблей Равеннского флота, которым случалось заходить в воды Тирренского моря. Следы присутствия Равеннского флота обнаружены в Крыму; возможно, его моряки принимали участие в сооружении крепости Харакс.

Равеннский флот был организован аналогично вспомогательным подразделениям римской армии, комплектуемым из провинциалов, а не римских граждан или италиков. Численность личного состава Равеннского флота уступала Мизенскому, насчитывая при Нероне более 5000 человек. Анализ надписей на надгробиях позволяет говорить о том, что в нём преобладали уроженцы восточных провинций империи. Размер жалованья рядовых моряков преторианских флотов сильно уступал легионерскому, не говоря уже о «настоящих» преторианцах, однако вдвое превышал жалованье пехотинцев вспомогательных частей и моряков флотов провинциальных.

Согласно сохранившимся надписям, моряки, как правило, именовали себя «воинами» (milites), а не «матросами» (nautae). Аналогично армейским вспомогательным подразделениям имелись нестроевые и младшие офицеры на полуторном или двойном жаловании врачи (medici), оружейники (armorum custodes), трубачи (cornicines, tubicines, bucinatores), знаменосцы (signiferi, vexilarii), писцы и другой штабной персонал (scribae, adiutores, librarii, beneficiarii), строевые командиры (tesserarii, suboptiones, optiones). Наряду с этим существовали должности, заимствованные из флотов греческих и эллинистических государств: ремонтники (fabri), парусная команда (velarii), интенданты (nauphylaces), надсмотрщики за гребцами (celeustae, pausarii) и кормчие (gubernatores). Капитаны кораблей назывались на греческий манер триерархами (trierarchus), командующие эскадрами — навархами (nauarchus), старший из которых именовался первым навархом (nauarchus princeps). Эти офицеры по рангу были равны центурионам вспомогательных войск, а некоторыми источниками прямо называются флотскими центурионами (centuriones classiarii).

Морякам поручался и ряд небоевых задач: перевозка императора, членов его семьи и высших сановников, функции правительственных курьеров, а контингенту Равеннского флота, на постоянной основе находившемуся в Риме, — организация навмахий. Казармы моряков располагались в четырнадцатом округе, за Тибром, с колумбарием на Аврелиевой дороге, на территории современной виллы Дориа Памфили. Временами флот помогал поддерживать порядок на побережье. Тацит пишет о подавлении моряками в 24 году восстания рабов близ Брундизия. Если верить Светонию, Вителлий, отличавшийся обжорством, рассылал корабли по всему Средиземноморью для доставки к его столу редких яств.

Вегеций, рассказывая про организацию римского флота, сообщает о том, что «у Мизенского мыса и в Равенне стояло по легиону с флотом, чтобы быть близко на случай защиты города, чтобы, когда того потребуют обстоятельства, без замедления, без объездов они могли двинуться на кораблях во все части света» и что под начальством обоих префектов «было по десяти трибунов, командовавших отдельными когортами».

Наиболее массовый тип кораблей эпохи поздней республики — квинквирема — утратил ведущую роль после битвы при Акции, но продолжал использоваться в небольших количествах в италийских флотах. Большую часть флота теперь составляли триремы, конструктивно почти не изменившиеся за несколько столетий. Другим применявшимся типом судов стали более лёгкие и быстроходные либурны. В дошедших до нас латинских надписях сохранились нескольких десятков наименований кораблей Равеннского флота. Среди них преобладают имена божеств римского пантеона и мифологических героев, названия крупных рек, встречается также греческое и египетское влияние.
Источник
Изображение

Аватара пользователя
Tyrant
Сообщения: 3670
Зарегистрирован: 21 июл 2019, 14:45

Корабли Рима

Сообщение Tyrant » 03 янв 2022, 12:27

Древнеримский боевой корабль-бирема, интересная иллюстрация Максима Дегтярева.
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение
Изображение

Ответить

Вернуться в «Древний Рим»